– Тамила, вы не знаете, где сейчас Аникеев? Как нам его разыскать?
«К трудовой деятельности в сфере образования, воспитания, развития несовершеннолетних, организации их отдыха и оздоровления, медицинского обеспечения, социальной защиты и социального обслуживания, в сфере детско-юношеского спорта, культуры и искусства с участием несовершеннолетних не допускаются лица, имеющие или имевшие судимость, подвергающиеся или подвергавшиеся уголовному преследованию (за исключением лиц, уголовное преследование в отношении которых прекращено по реабилитирующим основаниям) за преступления против жизни и здоровья, свободы, чести и достоинства личности (за исключением незаконного помещения в психиатрический стационар, клеветы и оскорбления), половой неприкосновенности и половой свободы личности, против семьи и несовершеннолетних, здоровья населения и общественной нравственности, а также против общественной безопасности».
– Ну, все, моя хорошая, пойдем Женечку навестим, а то с минуты на минуту вход закроют.
А Баглаев-то, похоже, действительно видит такую бумагу впервые в жизни. Владиславу Николаевичу даже любопытно стало, как опытный следователь будет выходить из ситуации. Сколько ж лет должно пройти, чтобы процесс информационного обеспечения уголовного судопроизводства стал нормальным? Вот ведь придумал же какой-то умный крендель, что в России тоже должна быть состязательность процесса, как в передовых демократических странах! И записали в Уголовно-процессуальном кодексе эту, в общем-то, правильную, но процедурно не обеспеченную идею.
Роман Дзюба всегда отличался упрямством. И никакие взгляды, даже самые выразительные, остановить его не могли.
Зачем он так поступает? Зачем? Ведь Алла Владимировна все правильно запомнила и сказала, а он ее поправил, потом сбил с толку и внушил, что она перепутала… И снова Ольга долго набиралась храбрости поговорить об этом с Томашкевич.