— Можно подумать, сам никогда такого не делал!
— …И у твоего наставника тоже, хотя, по идее, он этого вредителя знать не должен был, — закончила за него сообразительная девчушка, шустро двигая перчаткой.
— Не может быть. Это точно не был обычный сон, ну что я, в самом деле, не способен отличить простой сон от вещего…
Он не был уверен, что где-то в самой глубине его глаз не отразится нечто большее, чем простое беспокойство. Нечто такое, чего не следует видеть проницательному хинскому разведчику. Если, конечно, его ортанский коллега не хочет завалить к едреным демонам и оба запасных плана.
Как оказалось, те самые «сектанты», к которым Виктор ходил выпивать и общение с которыми так не одобрял убас Кетмень, происходили из того же мира, что и прочие лавочники. Только они в лавочке не служили, а действительно занимались какой-то религиозно-просветительской деятельностью. Лично отец Жан (так звали этого бедолагу) загремел в миссию на Каппу в качестве альтернативы лишению сана, ибо его пьянство и непристойное поведение переполнили чашу терпения как начальства, так и паствы. Когда началась эвакуация лавочек, миссионеров тоже должны были вывезти, но святой отец крайне не вовремя забрел к кому-то в гости, напился до поросячьего визга и проспал эвакуацию. Весьма огорченный этим фактом, он бросился за спасением к другу и собутыльнику Виктору, надеясь, что тот еще не уехал и что у него в машине найдется место для опоздавшего приятеля. Потом зашел еще убас, и господа сели за прощальную трапезу, дабы достойно попрощаться…