— Это, — ответил ведущий, — только если монсеньор Бриссеран не возражает.
— Да, — отозвалась Зузу Ансетти, — Omne exit in fumo, как говорит мой папаша.
…Между тем, доктор Гюискар стремительно превратился из Наполеона в Фонтенбло в апреле 1814-го, в Наполеона в Леффе в феврале 1815-го, после возвращения с Эльбы. «Солдаты Пятого полка, я ваш Император. Вы узнаете меня? Если кто-либо хочет меня убить, то вот я здесь». Тогда капитан королевских войск Бурбонов приказал: «Огонь!», однако, вместо исполнения приказа, солдаты закричали: «Да здравствует Император!». Такова была прелюдия к возвращению «Корсиканского монстра» в Париж…
Этот вопрос не вызвал затруднений у парламентария. Он спокойно перечислил людей, которые и так были известны публике, поскольку были коллективным лицом коалиции парламентского большинства. А себя Зеештейн скромно поместил в конце списка.
Профессор Ре подчеркнул переход очередной паузой.
— А-а! Ну, тогда сначала гусь, потому что я чертовски голоден. Дальше посмотрим.