Два молодых лейтенанта, стоявшие около полицейской машины, посмотрели на Отто с искренним восторгом ценителей таких фокусов.
— Я иду, — на всякий случай уточнил майор, и шагнул на доску. Ничего не случилось. А теперь десять шагов, и вот она, палуба. А вот овальная дверь, гостеприимно открытая. Заходим внутрь. Тут короткий тамбур. На полу пластиковый коврик. Майор аккуратно вытер ноги (не зря же коврик лежит) и, через следующую дверь попал в зал наподобие яхтенной кают-компании. Тут он впервые увидел Мартина Гюискара вживую.
— Нет, я не тороплюсь. Торопится кто-то другой, и, возможно, меня это достанет.
Он думал, не добавить ли что-нибудь еще, и тут, вдалеке за «Пепси-колой», и немного правее, коротко сверкнуло что-то бело-желтое, и расплылось плотным бурым облаком. Мгновением позже стало заметно, как в 6 километрах от них знаменитая 140-метровая готическая башня Кафедрального собора начала крениться вбок.
— Я боюсь поранить ноги. Ведь тогда я не смогу бегать по утрам, а для меня это метод самодисциплины.
— А-а… — начал Турофф, но решил, что лучше просто сказать, - …Мне жаль, Мартин.