В условленное время, когда богомерзкое представление, прославляющее бешваарских язычников, закончилось и публика предалась пьянству и разврату, героический уборщик открыл для братьев дверь служебного входа, и группа незаметно проскользнула в здание.
Глава Темной Канцелярии проводил неодобрительным взглядом гостей, покидающих комнату почти что волоком, так как энтузиаст-антрополог, внезапно осознавший, что ему сегодня выпало счастье столкнуться сразу с несколькими разумными расами, вдруг сделался незатыкаем и неотлипаем. Пришлось отдать ему на растерзание одного из секретарей, лишь бы покинул комнату и не мешал операции.
Спасибо, что объяснили. Только, похоже, бедному Нагмалу сейчас плохо сделается. То ли от вида этого существа, то ли от осознания его могущества. Здесь ведь все маги и все видят друг друга…
— Не догадался ли я задним числом о сути интриги с нимфой, — понимающе кивнул призрак. — Не делился ли какой-либо информацией с гномами. Куда спрятал жену. Как пробирался в город мэтр Максимильяно. Был ли у меня запасной план на случай провала, и не ждал ли я спасательную группу. Что еще затевали мы с почтенными мэтрами, о чем он не успел меня спросить. Были ли у нас планы новых налетов на излучатели. Как спаслись Жак, Мафей и Кантор и какими путями добрались домой. Как я ухитрился предупредить поморцев о нападении, о котором не знал. Как наши маги узнали, где искать Радужный Камень… Представляю себе, сколько у него должно было возникнуть таких вопросов. И что ты ему сказал?
Мафей быстро оглядел зал, одновременно подыскивая удобное место для телепорта. Столом придется пожертвовать в любом случае — либо зацепится целиком, либо частично, как та раковина… А вот и охрана — и правда, как верно выразился мэтр, целая делегация… Неужели засекли невидимку? Или хотят нейтрализовать мэтра Ушеба?
Обиженный эрудит немедленно испортил всем развлечение, напомнив, что они тут все глупостями занимаются, тогда как по инструкции должны срочно сбегать и позвать кого-нибудь из специалистов по разуму. Потому как сам он боевой маг и разобраться, что у этих чужаков на уме, не может.