Только король с Гевертом да приземистый слуга торемец, которого Олтерн оставил с ними, помочь его величеству одеться, но Лоурден подозревал, что для охраны, остались возле центральной, самой роскошной купальни. Комнатки для переодевания были обставлены плетеной мебелью, на полу лежали ковры, а между резных столбов, охватывающих с боков порядочный участок бухточки, было натянуто не полотно, а шелк.
Стучать в дверь начали перед обедом, причем стучали так уверенно и настойчиво, что новой семье поневоле пришлось приводить себя в порядок с такой скоростью, словно над замком гудел пожарный набат.
— Кто я такая, чтобы приказывать герцогу!
— Будет очень интересно, — прищурился Арвельд, — если это то самое зелье, каким Зоралда напоила нас, там в каменоломне. Не зря же барон сказал, что сжег записи?! Значит, ему не нравилось то, чем зарабатывала его жена.
— Вы хотите сказать… — его величество начал подозревать, что длинных и нудных нравоучений ему удастся избежать, — что я сам могу выбрать тему?
Все ясно, зачем она притащила сюда эту служанку! Неужели не могла сказать откровенно, он что, так похож на Торемского сейда, которому нужно от женщины только одно? А еще что-то говорила про полное доверие! Хотя конечно, у него репутация мужчины, которому нельзя верить, но ведь тянется она из тех далеких времен, когда он относился к любви легкомысленнее, чем петух.