– Окстись, ирод, ей же от роду шесть лет! Не держите меня, люди, щас я ему энто вознаграждение поперёк хари небритой коромыслом пропишу! По гроб жизни будет гжельским чайником ходить – сам белый, а синяки голубые!
Эта концовка меня не очень устраивала, но разберёмся на месте. В конце концов, все рискуем, чем они лучше?
Я икнул и зачем-то подпрыгнул на месте. Ноги поразмять захотел, что ли, сейчас ведь и не вспомню даже. Но результат не заставил себя ждать…
– Никитушка, да ты ж спишь за столом, – разбудил меня голос бабки. – А ну марш к себе наверх, в постелю тёплую!
Я не стал спорить. Если Яга чего-то не знает, но подозревает, пусть и безо всяких оснований, лучше к ней прислушаться. Да и на самом деле, может, Кощею всё-таки интереснее получить этот старый меч, чем посадить меня в клетку? Это я так себя успокаиваю…
– Да верю, верю, не уговаривай, а уж как моё сердечко девичье истомилося! – рассеянно спохватился я, поскольку волшебный туман чудесным образом рассеивался и к нам спешили встревоженные рыцари чёрной охраны. Фон Паулюсус вновь сел на коня, я ухватился за край седла и кое-как взгромоздился сзади. Он опустил руку, подталкивая мена за бедро и усаживая поудобнее.