Я поднял на него недоумевающий взгляд. Бабка тоже мало что поняла…
– Вот и всё! Молите меня о смертушке лёгкой, люди милицейские, или я энтим же мечом вас, как клопов поганых, придавл…
– Садитесь, – повторил я, и догадливый жених тут же опустился на пол, привычно скрестив ноги.
Домой, в родное отделение, мы вернулись уже за полночь. «Воскрешение участкового» естественным образом отложилось до утра, сегодня уже не было ни сил, ни настроения.
– Слушаюсь, Никита Иванович! – Митя ретиво бросился исполнять приказание и ровно через минуту поставил передо мной слегка помятого сотника.
Не знаю, как Яга, а лично я пересел с чашкой чая в уголок и от всей души искренне наслаждался опущением своего постоянного работодателя куда-то значительно ниже полуподвала. Горох краснел, бледнел, шёл пятнами и не знал, куда деть глаза, пока его троюродная сестра лепила нашему владыке всё, что она о нём думала, прямым текстом, без извинений и экивоков с намёками на тухлую толерантность. Я перечислять не буду, мне оно не надо, а вы вправе включить фантазию…