– Так что, сыскной воевода, ты тут народ не мути! Вот бы ещё сам царь-государь за тебя преступления разгадывал и службу нёс! Я кому и за что жалованье плачу? Чёй-то надо, чую, надо пересмотреть вопрос оплаты Лукошкинского отделения…
– Да уж, как порешили. – Он быстренько передал мне верёвку. – Забирай и сваливай.
Вот и замечательно. Я, честно говоря, немножко волновался по этому поводу, ибо наша бабушка быстро обид не прощает. Вдохновлённый победой и похвалой, мой деятельный напарник перетаскивал побитых монашек по три штуки за ходку. Мы же углубились в рассматривание бумаг гражданки Февронии, в миру Фёклы, допустив таким образом преступную оплошность – мы забыли о ней самой. А когда я повернул голову к кровати, заслышав какой-то лёгкий шорох, то было уже поздно…
А на выходе из города, у ворот, нас торжественно дожидались ещё два всадника – толстый и тощий. Эти куда лезут? Я же вроде их по домам отпустил…
Все в горнице, даже кот, немножко опустили головы.
– Митя, – тихо попросила Яга, – ты вон ту подковку передай Филимону Митрофановичу, пущай взвесит…