- Барон, - ответил я, - это ваш человек, вы и решайте. Если все погибнет, графу зачтется его неразделенная любовь, потому что настоящая любовь - это неразделенная. Остальные - подделки. Все, барон, идите!
- Я полагал, - сказал я, - юные как раз во всем изначально разочарованы.
Последних из охраны сразили Тамплиер и Сигизмунд так быстро, что те даже не успели подумать о бегстве, ведь только что их было вдесятеро больше.
В полусумраке я рассмотрел расшитую золотом мантию и золотой крест на груди, однако все достаточно скромно, это не похвальба богатством, а лишь регалии, напоминание о высоком сане.
Я в недоумении посмотрел на торчащие глыбы, окружающие нишу, откуда вытащил книгу.
- Бунт? - спросил Мариоцетти. - Как может быть новый бунт…