Синьки охотятся и рыбачат, рискуя быть съеденными предполагаемой добычей. Колдуны шаманят под угрозой столкновения со злыми духами. Зерана, травница и ведьма, собирает растения поблизости от логов диких зверей. Любое занятие в лесу рискованно. Даже Лилькино обучение зверомагии связано с опасностью потери контроля над зверем. Я отчитываю ее всякий раз, когда она самостоятельно экспериментирует с крупными животными.
«Лаклак, ты меня слышишь? – спросил я мысленно. – Как обстановка на стоянке?»
Подходя к частоколу, Улук-Зул гаркнул на дозорных, и те бросились расширять щель между створками ворот. Обычно ворота открыты гораздо шире, чтобы прошел бродячий торговец, несущий объемные тюки с товаром, и возвращающийся с удачной охоты синекожий с тушей добытого зверя на плечах.
Перед Алисией закружился вихрь из листьев высотой метра полтора-два, маленькое подобие смерча. Эдакий ветряной столп, вытанцовывающий на тонкой ножке.
Проклятие на ритуальном ноже, еще и лезвие небось заговоренное и ядом смазанное. Плохо дело. Колдун, нанесший удар, одновременно принес жертву. Она засчитается со смертью раненого. Некоторые шаманы так совершают жертвоприношение покровителям – идут в бой, разят направо и налево священным оружием, и те, кого коснулся заколдованный клинок, автоматически проклинаются. На них ставится астральное клеймо, привлекающее лоа. Жертва погибает, и ее дух сразу же поедают приглашенные на трапезу. Предки не дождутся потомка в Серых Пределах.