На этот раз глазомер меня подвел. Диск со свистом прорезал воздух и вошел в бетонную стену в нескольких сантиметрах от головы часового.
— Такой тонкий металл приварить невозможно. Он прогорит насквозь.
Затылок Ланса уже касался спины. На шее, расчерченной сетью на квадратики, выступили капельки крови. Он уже не пробовал вырываться, лишь глаза, наполненные ужасом и болью, следили за нами. Потом послышался хруст — тошнотворный звук ломающихся позвонков, и взгляд Ланса остекленел.
— Темпоральная граната активирована. Вы в безопасности.
— Получайте! — выкрикнул я, стреляя по гвардейцам.
Он сделал несколько жевательный движений. И продолжал.