Государь уж и так ее и эдак уговаривал и на образах клялся, что не полезет сам в бой, и отца своего, светлой памяти Александра Мученика, и деда своего — Александра Освободителя в пример приводил: мол, были ж они под Плевной — и ничего, а государыня все свое гнет. Я, говорит, отца твоего хорошо помню, так он-то разумный был человек, зазря в пекло не лез, а ты, мол, самолично на англичан в атаки сколько раз ходил? Батюшка-то ей, мол, ни разу, а она — что ж тогда в ленте показывают? Короче, отпустила государя только после того, как он при ее духовнике снова на образах поклялся. Да и с нас с Филимоном она — матушка-то наша — такую же клятву взяла. Чтоб, значит, государя ни за что никуда не отпускали. Мол, хоть силою вяжите, а только чтоб ни-ни!