— Слюшай, Гиви Иванович! Совсэм тэбя этот ГАИ не уважает! И машину отобрал, и права…
— Ну чего ты с ним так… резко? — упрекнул я друга. — Только помирились…
Иной раз паровоз вдруг тормозил на широкой поляне, и машинист с помощником, весело матерясь, забрасывали сверху на котел дрова из сохнущих возле самых путей поленниц, сложенных в виде высокого, крытого берестой стога.
— Вот с этого места поподробней! — попросил Илья Петрович.
— Благодарю вас, сударь, — бормочет он, кажется, на полном серьезе. Мать вашу, вам что — обоим по голове наподдали?
Ты, правоверный, служишь гяурам. Да ты хуже собаки! (тур.)