— Ты меня не понял, Ванечка! — елейно ответил я. — Мне нужны ВСЕ мои деньги!
— Брысь отсюда! — командует Шенк ординарцам. Те вопросительно смотрят на меня. Я киваю. Идите-идите, завтра на тренировке встретимся — уж и погоняю я вас за сегодняшний конфуз.
…Утром ее посетили императрица Мария Федоровна и Дона. Они внимательно оглядели ее свадебный наряд, прическу, украшения… Императрица впервые назвала ее «дочерью», а Дона пожелала «любезной сестре» самого большого счастья…
— Ну, а паровая турбина сможет произвести впечатление на императора? — нарочито небрежным тоном спросил Димыч.
— Видите ли, ваше высочество… — Альбертыч, как всегда при посторонних, само воплощение субординации и этикета. — Сама по себе проблема — пустяковая! Мне даже непонятно — зачем вы пригласили меня и Петрови… Владимира? Вон сколько вокруг вас умных и преданных людей! — При этих словах Гревс горделиво задирает подбородок, а Васильчиков кидает на Целебровского подозрительный взгляд. Для моего верного «председателя КГБ» до сих пор непонятна причина, по которой я приблизил к себе этих… случайных, по мнению князя Сергея, людей. А Альбертыч продолжает: — Всех дел — ухлопать этого онкологического! Но сделать это чисто, чтобы не засветиться.
Однако истина и в том, что очень часто разведкам недружественных стран требуется поговорить. Поговорить напрямую, без посредников. Обменяться условиями ультиматумов, прояснить намерения, а иногда (пусть и крайне редко) — объединить силы против общего врага. К сожалению, руководители таких структур редко могут позволить себе встречи друг с другом — и еще реже желают таких встреч. Слишком уж о многом им придется умолчать, слишком много сил придется потратить на самоконтроль, слишком долго обдумывать каждое сказанное слово. Встречаться должны курьеры, знающие не больше, чем им позволено сообщить, даже под пытками.