Потом все закончилось. Добер, государь, добер. За такое вешать прилюдно, на площади нужно. А он их только в ссылку определил. Не могу, мол, кровь проливать.
— Сударыня, вот ваша тысяча франков. И на будущее: польская честь — такая эфемерная штуковина, что…
А вот что. На сцене — приезд жениха Ольги — Ленского, в сопровождении Онегина. Да пес с ним, с Онегиным, но Ленский-то, Ленский! Мама моя, императрица, Ленский — в усах и эспаньолке! Интересно узнать, какой придурок так загримировал Фигнера?
— А у кого ее мало? Покажи мне, я его нагружу…
— Я прошу вас, баронет, не поминать врага человеческого рода. Итак, что же вы предлагаете?
— Как это — не в гриме? — обалдело интересуется Димыч.