Оставалось только сообразить, какой же именно это был путь.
Я перевела взгляд на самого старшего. М-да, что-то эдакое в его глазах было. Я сразу почувствовала себя зефирным человечком. Очень вкусным и оттого, увы, недолговечным.
Она вздрогнула, но на этот раз почему-то решила смолчать.
— Сегодня ты будешь слушать мою волю! Или я, с помощью вот этого заклинателя, — ткнула пальцем в Алекса, со скорбной улыбкой помахавшего Книге ручкой, — порву тебя на лоскутки!
— Ну у тебя же где-то здесь топорик валялся. Возьми и врежь ему хорошенько в лобешник. Прими, так сказать, превентивные меры — обезвредь противника.
— Тридцать девять и шесть, — задумчиво озвучил братец и поднял на меня такой взгляд, что я почувствовала себя трупом на столе у любознательного патологоанатома. — Еще не поздно, а ты уже горишь. Надо выпить чаю.