Ясно: диверсия. Наступление завтра. Сорвать противнику подвоз подкреплений – классика диверсионных операций. Немцы виртуозно используют железные дороги. В считанные дни перебрасывают с Западного фронта на Восточный и обратно дивизии и даже корпуса. Наша подлянка германцу, конечно же, мелкая – мост быстро восстановят, он маленький, но неделю движение парализовано.
Раздвигаю толпу. У крыльца на носилках лежит Николай Александрович. Белое лицо, застывшие голубые глаза, подсыхающая струйка крови на левой щеке. На груди бесполезная уже повязка. Рядом с носилками сидит Ольга, она держит Зенько за руку. Лицо ее странно застыло.
– Ничего страшного! – говорит врач, выходя в гостиную. – Небольшой хрип в легких, язык обложен, температуры нет. Говорите, было за сорок? Странно!
– Сама говорила: я скрежещу зубами, не даю тебе спать…
– Розенфельд не только женщина, но и солдат! – говорю строго. – Сама в армию просилась, никто не заставлял.
– Уступи! – говорит неизвестный жучку, тот беспрекословно подчиняется. Сдаем шинели и папахи в гардероб, в блеске хрома и оружия поднимаемся на свой ярус. Звенит третий звонок, еле успеваем к местам.