— Ну я сидел, — лениво отозвался Коновалов. — Сидел. Пока ты там телепалась в своей красивой шубке по сугробам, я всё и сделал, как надо…
— Юр, — осторожно спросил я, размещая всё это на поясе (его ощутимо оттянуло), — а как вообще… как вообще об этом узнают? Ну… ваши новенькие?
— Да не ори ты на меня! — возмутился я наконец, выйдя из дурного саможалеющего состояния. — Я тебе про себя начал говорить! Что я тут не к месту!
В его взгляде была упрямая надежда на что‑то, невидимое и непонятное мне, но хорошо различимое и реальное для него.
— По дыханию слышу… Если из‑за стука, то это просто шуршик.
А те, кто учит мальчишек сторониться — по–моему, настоящие растлители и убийцы. Убийцы душ. Трусливые гады, готовые отрубить пацану ноги и руки из боязни, что он может сломать себе шею.