— Не знаю. Слишком много дыма. Я даже не смог пробраться мимо бомбового погреба.
А затем она повернула к нему раскрасневшееся от жары лицо сплошь в грязных потеках.
— Все будет отлично, — уверенно заявила Маргарет.
— Он интересуется, не хотите ли вы пить, — сказал ей мистер Вагхела. — Говорит, в офисе есть вода со льдом.
А ее мама игриво шлепнула его по руке и ободряюще улыбнулась накрашенными губами.
Возможно, дело было в неурочном часе или в ее обнаженных плечах, испускавших неземное сияние в тусклом утреннем свете. А возможно, в том, что он уже забыл, что такое нормальное человеческое общение, поскольку привык к казарменному юмору и напускной браваде. Ему хотелось открыться ей, распахнуть перед ней душу, чтобы она своим теплом и пониманием очистила его от грехов. А еще — крикнуть ее мужу, наверняка тупому и желчному человеку, который, должно быть, прямо сейчас, пока они разговаривают, подтягивая штаны, выходит с приятелями из какого-нибудь ближневосточного борделя: «Ты знаешь, каким сокровищем обладаешь?! Ты понимаешь?!»