Тот самолет. То лицо. Хайфилд с трудом отогнал от себя тени прошлого.
— В его каюте. Наш радист, когда относил ему долгосрочные сводки погоды, застукал ее там. Сидит этакая фря рядом с ним на диванчике и потягивает коньячок.
— Да ладно тебе, мы ведь с тобой. — Отец ласково погладил ее по спине.
— Мимо нашего сада протекает речка. Когда мои девчонки были маленькие, в погожий денек мы брали их на речку, учили плавать. — Погрузившись в воспоминания, он пару раз развел руками, будто плавал брассом. — Коли живешь у воды, надо знать, как на ней держаться. Типа для безопасности. — (Найкол неопределенно кивнул в знак согласия.) — Временами мне казалось, что я никогда их больше не увижу. И, честно говоря, довольно часто. А вот ты, парень, наверняка не позволял себе так распускаться. — (Услышав подобную оценку старшего товарища, Найкол невольно улыбнулся.) — Да… грехи наши тяжкие. Подождем до лучших времен. — Моряк затянулся сигаретой и выкинул окурок в воду. — Удивляюсь, как это старина Хайфилд пошел на такое. А мне почему-то казалось, что для него вид такого количества женской плоти одновременно — как серпом по яйцам.
Окружившие их мужчины разразились аплодисментами. Одри Маршалл неожиданно для себя тоже захлопала в ладоши. Представшее ее глазам зрелище тронуло Одри чуть ли не до слез: сияющий от гордости и счастья искалеченный мужчина, который сумел наконец осуществить свою скромную мечту — выйти на танцплощадку, держа в объятиях женщину. Одри наблюдала за медсестрой, которую пациент поставил в неловкое положение, но которая тем не менее была готова в любую минуту подхватить его своими гибкими руками, если, не дай бог, он потеряет равновесие. Добрая девочка. Хорошая медсестра.
Более того, Эвис отнюдь не была уверена, что Джин отличается особой правдивостью. Так, во время разговора за завтраком Джин поделилась своими планами получить работу в универмаге, где тетка ее мужа занимала какую-то административную должность.