— Совершенно ответственно заявляю, что у меня ее нет.
В столовой стояла тишина, нарушаемая лишь невнятным бормотанием тех немногих женщин, у кого хватало твердости характера или отваги смотреть на еду, да внезапным звоном бьющейся посуды, когда еще один поднос становился жертвой набежавшей волны. Очередей, как в начале плавания, уже не было, и только несколько девушек, с удовольствием пользуясь возможностью спокойно выбирать, топтались перед выставленными блюдами.
Тем временем сварщик, рассыпая снопы искр, возобновил работу.
И когда хор уже приближался к кульминации песни, в палатке появилась девушка. Одри поначалу ее даже и не увидела, — возможно, виски притупило обычную остроту восприятия. Но сейчас, с удовольствием наблюдая за тем, как поют в постели идущие на поправку пациенты, как крепко держатся за руки медсестры, время от времени смахивавшие с глаз слезы умиления, она радостно возвышала голос в песне и только потом заметила, что в помещении будто подуло холодным ветром, и не сразу увидела косые взгляды, явственно говорившие о том, что в палатке что-то неуловимо изменилось.
Наконец кончик его пера снова коснулся бумаги. Завтра он отнесет составленный текст на берег и пошлет телеграммой. И плевать, во сколько это ему встанет.