В ее реакции на слова Фрэнсис проскользнуло нечто от прежней Эвис: некое высокомерие, говорившее Фрэнсис о том, что ни она сама, ни ее слова абсолютно ничего не значат. Эвис уронила письмо на покрывало и обратила на Фрэнсис прямой, но удивительно беззащитный взгляд.
Найкол вот уже почти сорок пять минут стоял возле киноаппаратной. Но даже если бы ему и разрешили посмотреть кино, он вряд ли выбрал бы «Лучшие годы нашей жизни», хотя в данном конкретном фильме для вернувшихся с войны солдат все кончается хорошо. Его внимание было приковано к дальнему концу коридора.
— Ты так и будешь за него говорить, Найкол?
— Правда? — В душе Эвис затеплилась надежда.
— Вот я и говорю, малыш. Копи деньги. А при твоих темпах ты за нас за всех сможешь заплатить.
— Ну, не стоит решать с кондачка. Насколько я понял, в любом случае их там совсем немного. Не думаю, что толпы девиц будут в истерике биться о твою дверь. Но для моих ребят это крайне важно. Поможет им держаться подальше от неприятностей. Через пару дней мы встаем на якорь в Адене, так что будет совсем невредно напомнить парням, прежде чем они сойдут на берег, об их обязательствах. — Он рассмеялся низким утробным смехом человека, не сомневающегося, что его правильно поймут.