– Не знаю. Вряд ли. Может быть, дети… Но даже если они и понимают, то по-своему. Очень по-своему.
– Входите, – сказал долговязый. – Только без глупостей.
Из недр виллы вновь появился Квадрига, все так же пригнувшись и на цыпочках.
– Голем, – сказал он. – Вот вы – коммунист. Какого черта вы делаете в лепрозории? Почему вы не на митинге? Почему не на баррикаде? Москва вас не похвалит.
Нет, лучше скажем так. Указанная Тишина попыталась наступить, но у нее ничего не получилось.
Как было приказано, он оставил стражников на пороге, а сам вошел в дом. Все сидели за столом и слушали Рабби, а опасный Иоанн почему-то припал к Рабби, словно стараясь закрыть его грудь своим телом.