Первую ночь в чужом мире я провел беспокойно. В комбинезоне погибшего летчика было тепло и уютно, вокруг — тихо и безжизненно. Далеко позади остались обломки летательного аппарата, ставшие памятником над безымянной могилой. Но уснул я не сразу.
— Убогая же фантазия у оружейников вашей планеты, — зло сказал я. — Мне бы неделю времени…
Превозмогая боль, я повернул голову и посмотрел на принцессу. Почувствовав движение, кресло расслабилось, отпуская меня.
— Курсант Ланс Дари, мой друг, и правитель Шоррэй Менхэм, мой враг.
Голос почему-то сел, и мне пришлось откашляться.
Впервые Шоррэй заговорил без тени напыщенности или позерства. Он признавал неподвластную ему силу — и не пытался спорить с ней.