Г. А. при нем и рта не раскрыл, а он высыпал на мэра все те же безотбойные аргументы: лицо города, срам на всю Европу, нечего потакать крикунам и паникерам. И даже более того, – почтительные, но твердые упреки «господину мэру»: нельзя быть нерешительным, колебания – залог поражения, давно пора стукнуть кулаком по столу и показать, кто именно в городе хозяин.
«Ташлинск, 19 июля. На два месяца раньше срока запущена полностью автоматизированная линия по производству высококачественных брынз на Ташлинском молочном комбинате имени Емельяна Пугачева…» и так далее.
– Ага… – произнес Портос. Он весь даже покраснел от умственного напряжения. – Значит, ты считаешь, что эта птица причастна к исчезновению половины долины и… э… дедушки? Что же это за птица?
– А может быть, помогут? – сказал Виктор с пьяным смехом. – А то ведь мы даже давить не умеем как следует. Десять тысяч лет давим и все никак не передавим… Слушайте, Голем, а зачем вы мне врали, что вы их лечите? Никакие они не больные, они все здоровые, как мы с вами, только желтые почему-то…
Какие пальто в середине июля! Я повел их на кухню поить морсом, и тут объявился Парасюхин.
– Вам представляется случай, – сказал флагман Макомбер, – оказать приютившему вас Человечеству большую услугу.