Я демонстративно сосредоточил взгляд на пустом левом рукаве стариковской горки, который был по локоть подшит внутрь.
Однако возвращаюсь к Каре, который взял руины Изюма и перебил несколько сот врагов. После этого, не давая Внукам Зари сориентироваться, скорым маршем, оставив позади себя заслон из самых неопытных и потому, на его взгляд, бесполезных бойцов, Буров рванул на Балаклею. Через двое суток он овладел очередным скопищем развалин, разгромил пару мелких вражеских отрядов и устроил классическую минно-артиллерийскую засаду на тех, кто был позади его армии и пытался её догнать. Наёмники сделали всё чётко и грамотно, встретили армию противника мощнейшим огневым налётом и противопехотными минами на тропах в лесу и не понесли никаких потерь. Полный успех! Даже наши гвардейцы отметили победу наёмников, а попавшие в плен израненные сектанты, не успевшие слинять в чащобы, проклинали Бурова на все лады, призывая на его голову самых злобных демонов ада.
– Не должен, комендант «Гибралтара» – человек чести. Вот только схема с разделением судов мне не очень нравится.
«Сильны дикари! – уважительно подумал я о противнике, наблюдая за всем происходящим. – Вон как стрельбу ведут, быстро и точно. Умельцы!»
– Не вариант. Он сказал, что я сам в историю с базой влез и разрулить её должен самостоятельно.
Время стоянки дало нам небольшую передышку, и, собравшись с силами, эскадра продолжила путь. Снова на нас посыпались проблемы, но знание, что с каждым часом мы становились на несколько миль ближе к родным берегам, укрепляло нас, и трудное путешествие от Ла-Манша до форта люди выдержали с честью. Восемь суток конвой добирался к Передовому, и вчера в полдень, на последних каплях горючего, один за другим наши суда вошли в Добрую гавань и пришвартовались к причалам.