Несколько десятков осторожных бесшумных шагов от тропинки в сторону – и я замер среди зарослей самшита, которые по периметру окружают уютную широкую поляну с несколькими деревьями, и сразу же разглядел своего тестя. Совершенно седой мужчина, высокий, однорукий, с изрезанным морщинами лицом, в линялой серой горке, опершись спиной на большой граб, сидел на пиленой чурке. В его единственной руке был зажат исписанный лист бумаги, и с чрезвычайно задумчивым выражением лица он смотрел куда-то вдаль, в сторону выходящего на пляж просвета между зарослями. Почему-то сразу вспомнилось произведение Эрнеста Хемингуэя «Старик и море». Правда, эту книгу я никогда не читал, но обложка с картинкой попадалась в развалинах одного из покинутых людьми городов, и название запомнилось.