— По обоим пунктам приема в сутки не больше тысячи человек, — ответил Ханин. — Отсеиваем примерно треть.
— И вы бы хотели войти в круг знающих? — утвердительно спросил Алексей. — А чего ради я буду с вами откровенничать? Что это мне даст, кроме возможных неприятностей в будущем? Да, Берия разрешил мне кое о чем говорить, но то, что могло бы вас заинтересовать, как раз под запретом. А то, что я могу сказать, не принесет вам никакой пользы, только добавит к старым сплетням новые. А если дойдет не до тех ушей, может вообще оказаться опасным. Так что не буду я с вами откровенничать, вы уж извините. Да, докладывать о нашем разговоре я тоже не собираюсь.
— Лида, срочно все бросай, через полтора часа уезжаем. Позвони в кадры, пусть дают замену. Меня отзывают в министерство, и приказ уже у них, так что и тебя никто не задержит. Отдай заодно мои ключи. А я побегу к Капице. Договорюсь насчет машины, заодно и прощусь.
— Это для посторонних. Между собой наши ребята зовут его Дедом. Тебе тоже не возбраняется, когда станешь для них своим.
Она знала, о чем говорила. С ней Алексей действительно забыл обо всем на свете. Она измотала его до предела, три раза доведя до взрыва, пока он незаметно для самого себя не провалился в сон. Если ночью что-нибудь и снилось, он снов не запомнил. Пробуждение было тяжелым. Раскалывалась голова, болело мужское достоинство и страшно хотелось есть.
— Давай быстрей, Коля! — сказал Самохин шоферу. — А то весь этот снег сейчас растает. И мы намокнем, и вся машина будет мокрой. Улицы все равно пустые.