– Да, и вторую часть мехгруппы не ждать и на помощь не идти. Это тоже приказ, если что. Ясно?
Торопливо погрузились на броню. Захарову – как и остальным «молодым» – достались, ясное дело, самые непрезентабельные места. Да и подложить под задницу что-нибудь мягкое никто из них не догадался, так что к концу маршрута новички сидеть нормально уже не могли, уж больно разнились ложащиеся под гусеницы бээмпэ и колеса бронетранспортеров горные дороги Афгана с раскатанными колеями полигона в Фергане.
Движение Захаров уловил боковым зрением. Дернувшись, повернул голову, смещаясь в сторону и готовясь перевернуться на спину, отражая нападение. Единственный вариант в его положении – принять атакующего на прикрытую автоматом грудь, отпихнуть, взять на болевой и дотянуться до ножа за голенищем. Или просто придушить.
Подойдя к первой, если считать от лестницы, двери, спецназовец легко вышиб ее ударом ноги и ушел в сторону, укрываясь за косяком от вероятного огня. Мельком оглядел помещение – пусто. Похоже, спальня – широченная кровать, шкаф-купе во всю стену, столик с плазменной панелью, на которую такому, как он, предстояло копить как минимум год. Пусто. Работаем дальше.
– Ну, что еще, Василий? Давай в двух словах, видишь же, спешим.
Возможно, история не имеет сослагательного наклонения, и переданные командующим Центральным, Воронежским и Степным фронтами сведения ничего не изменили и не могли изменить; возможно – нет. Бывший десантник просто физически не имел возможности оценивать развитие ситуации в целом, в стратегическом, так сказать, ракурсе.