Из соседнего люка выглянул чумазый заряжающий – слой копоти на лице был настолько толстым, что сбегающие из-под шлемофона ручейки пота просто скользили по нему, не оставляя за собой светлых дорожек. Красавец! Чистый негритос… ну, то бишь, простите, афроамериканец. Впрочем, можно подумать, сам он лучше выглядит!
Ночевать снова пришлось в комнате отдыха при кабинете полковника: похоже, подобное уже стало доброй традицией. Впрочем, Василий не спорил, попривыкнув за последнее время к нынешним реалиям, и потому тупо завалился спать. Чему не помешало даже осознание того, что именно в этом здании некогда работал сам легендарный нарком внутренних дел Лаврентий Павлович…
Взгляд того мазнул по баллону, и в этот момент «курьер» нанес ему под подбородок короткий мощный удар костяшками пальцев. Отпихнув в сторону ставшего безопасным бугая, который в ближайшие пару минут не то что оказывать сопротивление – дышать-то нормально не сможет, он метнулся за угол, скрывшись внутри караулки. Короткая возня внутри, сдавленный крик, переходящий в хрипение – и разблокированные с пульта створки начали неспешно распахиваться.
– …уйня будет, – лаконично ответил тот, пожав могучими плечами. – Тут не больше пары километров, так что на «пешкарусе» доедем. Опять же, хоть окрестности осмотрите, вам полезно будет. У нас тут красиво, аж до тошноты. Еще вопросы?
– Понятно, – пробормотал ученый, – что ничего не понятно… Хорошо, Василий, отдыхай. Если хочешь перекусить, чаю попить или подымить – мои ребята все сделают. А мы с Сергеем Николаевичем пока отойдем. Сам понимаешь, доложить нужно.
Москва оказалась немного не такой, какой представлял Краснов. Точнее, совсем не такой. Нет, по фотографиям и роликам из Интернета лейтенант, безусловно, знал, насколько изменилась столица за прошедшие десятилетия, да и свежеприобретенная память Захарова помогала, но все же он представлял ее несколько иначе. Где-то глубоко в душе гнездилась некая иррациональная уверенность, что легендарный город просто обязан оставаться неизменным, словно экспозиция в музее.