– Нет, Сергей Николаевич, воздержусь. Мне, собственно, просто нечего противопоставить вашим доводам. Пусть и бездоказательным.
– Ну, да, ну, да, как же, помню. «Эффект бабочки», всё такое. Об этом мне не далее, как вчера, и товарищ Логинов говорил. Вот только… не находите, что как-то не слишком патриотично всё это звучит? С одной стороны, вы – как сами сказали – патриоты, а с другой – боитесь, как бы чего не вышло. И в чем тут патриотизм?
Вернув флягу, он, не оглядываясь, двинулся прочь.
Короче говоря, рулежка и, собственно, взлет Краснову понравились. Пристегнувшись, он смотрел в иллюминатор до тех пор, пока картинка за толстенным выгнутым стеклом не превратилась в размазанное темное ничто, пронизанное тонкими штрихами видимых с высоты аэродромных огней. А вот затем, когда уже разрешили отстегнуть привязные ремни, на него неожиданно и накатило… Нет, вовсе не какой-то там страх высоты, а банальная тошнота. В общем, укачало младшего лейтенанта Краснова уже в первые десять минут полета. Как, собственно, и предупреждал полковник.
Судорожно обернувшись, Захаров увидел стоящего над собой «Тротила».