— Братишки, командиры нас продали, пропили, бей командиров, мы своих убили.
Рощин, нагнувшись, перешагнул через порог в покосившуюся избенку об одно окошко, такое низенькое, что лопухи снаружи совсем закрыли его. В зеленоватом свете у окошка, на столе, тоже маленьком и низеньком, лежали тетрадки, сшитые из обоев, и несколько книг. Одна из тетрадей была раскрыта, и около — пузырек с чернилами и перо. Значит, Катя успела только выбежать. Он присел на корточки перед столом. Маленький мальчик, тихонько прикрыв рот рукой, начал давиться смехом и указывать глазами Рощину на печку.
— Давай, давай не фарватером! — Чугай хлопнул себя по кобуре. — Давай круче!..
В кабинете что-то упало, но не ответили. Появилась Великий Могол и, глядя в зеркало, сказала, что ужин подан.
— Ох, господи. Когда у нас вроде порядка что-нибудь сделается…
— Разве народ остановишь, — народ остановить нельзя.