С нашей стороны – картоха, сгущенка, колеса «Пражской» колбасы, квашеная капуста, хлеб, чай, сахар и кофе. И красненький блок гордеевской «Примы». В итоге из шести берлинцев не курят лишь двое – остальные периодически дымят у бойниц, выходящих на реку, с непередаваемым кайфом. Оказывается, немцы все еще курят!
Этого ствола капитан из рук уже не выпустил. Понятно…
После радиста я зашел в дежурную часть, поздоровался.
– Мужики, вы поймите нас правильно, многого не дадим, – не стесняясь, завел отчасти гниловатый базар Гоблин, никто таких минут не любит. – Что можем, отсыпаем без жабы и затирок с Главным, потом ответ держать будем как сумеем, «огнестрел» в этом мире посчитан и легко не дается.
– Ну что? – кашлянув в последний раз, спросил Серый.
А сколько их брать, никто не знает! Вдруг тут зима в одну неделю?