Жесть! Во всех смыслах! Все-таки непрофильные занятия отупляют.
Летний дождь тем временем кончился, и мы выдвинулись на исходные рубежи. Сразу за береговым обрывом начиналась полоса кустарников и редколесья, за которой стоял высокий лес. Но непривычная уже хвойная тайга – здесь деревья более традиционные для южных предгорий: платаны и буки, самшит и карагач. Подлесок есть, но не везде. Потом попали в какую-то «калину-малину», ягоды на больших кустах крупные, красивые, сочные, но лучше не пробовать, ну на фиг.
И тут сомалийцы откликнулись. Наверняка в бинокль наблюдали – сначала не поняли, что происходит, теперь осознали, и им это пришлось не по душе.
– Девочки уже почти закончили порционирование, сейчас сюда принесут, – успокоила всех собравшихся Эльвира Иннокентьевна.
– Конечно, согласен! – на этот раз мгновенно откликнулся я. – И не волнуйся, Арстанбек, все наши будут согласны. Все.
Но не успел я через открытые двери зайти в залу и поздороваться за руку с широко улыбающимся Ульфом Курцбахом, как в операторской тренькнул звонок стандартного приглашения. Сразу заподозрив неладное, я открыл дверь и посмотрел на загоревшийся синим дисплей, моментально отметив до дрожи знакомую обстановку помещения – как из дома не выходил. Плита, стол, планшет…