Не скажу, что для императора, мои слова были откровением, но все же иногда, он делал себе пометки, записывая их грифелем, который с трудом держал своими распухшими от подагры пальцами, на листах толстой грубой бумаги, и потом кивал головой, приглашая говорить дальше.
-Клянусь речью Аллаха милосердного, что последую за этериотом Константином, куда он прикажет, если он спасет мою внучку Батуль.
Вслух он, конечно, ничего не сказал. Молодые князья молчали, они хорошо знали, когда можно спорить с отцом, а когда нет.
Ладья у купца была не очень большая метров двенадцать в длину и пять в ширину, Трюмные помещения были забиты товарами, купленными в Аладъёки, сам купец, ютился в крохотной каютке на корме. Ну, а экипаж и охрана по-простому расположились на палубе, где имелся только навес для укрытия на случай дождя.
-Да ничего не случилось!- раздраженно крикнул Владимир, - просто не спится, не мешайте, сам с собой разговариваю!
Неожиданно кто-то мягко, но уверенно взял кувшин из моих рук. Я поднял голову, передо мной стоял Ираклий.