– Ах, будь я проклят! – по-немецки воскликнул Натан, энергично потирая руки и подмигивая официанту, а заодно и Леону.
– Девчонка, улепетывай куда глаза глядят! Hau ab, Mädel!
Экспонаты для будущего Музея Времени подбирались медленно и со вкусом.
От развалин Магда сохранила несколько старых мощных стен, фрагменты пола, мощенного винно-красной плиткой, три каменные арки и – над кухней – висевший на честном слове и лоскуте синего иерусалимского неба каменный купол. Подперев его двумя круглыми колоннами, она прорубила в нем два окна, впуская солнце днем и звездную россыпь ночью, и кухня воспарила невесомой ротондой и всегда была новой – из-за небесного спектакля в потолке: то бегущие облака, то графика распластанного в сини коршуна, то огненный прочерк падающей звезды, то водопады зимних дождей.
– И с мамочкой его всю жизнь связывали нежнейшие отношения, – благостно добавил Филипп.
– В смысле – бах-бах? – спросил он, целясь в антиквара указательным пальцем.