– Отпусти ребят, – сказал Леон. – Я сам тебя уложу.
– Блеск! – искренне выдохнул он, выставив большой палец.
К вечеру над озером поднимался туман до самых облаков, и окрестности тонули в этом густом холодном вареве. Над головой медузами ползли голубые и желтые пятна – свет автомобильных фар на далеком шоссе отражался неизвестно в чем, но моторов не слышно было, лишь шорохи леса да плеск воды…
– И потому сейчас мы так славно беседуем, когда ты прижата ко мне спиной, а я едва шепчу?
– При чем тут институтские дружбы? Чьи дружбы?
Бронзовые атлеты вообще проходили по другому ведомству и на площадь являлись вот уже две недели в рамках подготовки некой операции, которую никто, упаси боже, не собирался доводить до логического конца в этом чудесном городе.