– Но почему нет! Музыка обворожительная, репертуар сопрано для тебя – как родной… – Натан бросил пиджак рядом на диван и лукаво вскинул косматые брови.
Но однажды, не помню уже – почему, крупную партию винтовок, пулеметов и гранат я отправлял пароходом из порта Венеции. И был очень неспокоен: время зимнее, море опасное, а посудина – двести раз перелатанная халабуда. Имя ей было «Победительница Адель», ни больше ни меньше, суч-потрох, и выглядела она в точности как пожилая шлюха из нахичеванского борделя после урожайной ночи.
Гораздо позже Айя поняла, что ее проклятая наблюдательность, ее, как говорил папа, «неумолимая глазастость» в доме Фридриха должна была замереть и ослепнуть. «Казахской шлюхе» могли спустить многое – гашиш, марихуану, пьянки-блядки… Но только не этот взгляд профессионала, привыкший выхватывать из ситуации, из разговора, сцены, картинки самое существенное и характерное.
Наисложнейшем. Ишь ты. И ни слова о ней, о том, что я прилетел, как пылкий птенец, на несколько часов в этот город и чуть ли не на коленях тут перед ним!!!
– Оставь, – устало буркнул Натан. – И сядь, чего ты вскидываешься, как беременная истеричка…