Он опять подумал: когда она молчит, возникает шизофреническое ощущение, будто я ужинаю в компании с другим собой.
– Знаешь, в чем соль этого фото? – спросила Айя и сразу же ответила: – В том, что это руки одного и того же человека.
– Обидно… хочется многое тебе показать, а время тикает… Ну, вот, островные сценки, тоже на две хорошие выставки: Дила в гамаке, песню поет… Кажется, гамак качается, да? Я ракурс поймала: у нее рот открывался в такт движению гамака. Главное, ее охренительное платье – как чешуя в свете луны. И луна качается, смотри, как удачно снято – через сетку гамака: плененная луна. А здесь у меня мильён кадров с Праздника ушедших предков.
И даже Магда, умница и великий конспиратор Магда не почуяла ни малейшего напряга в его голосе.
– Конечно, когда-нибудь приеду, – покладисто отозвался он.
Весь последний армейский год оба они, и Леон, и Шаули, держались на мечте: после демобилизации месяца на три закатиться куда-нибудь на соленый-перченый край света. Не в Европу, конечно, – что там делать, в тихой заводи; как быть с накопленным в крови вулканом адреналина? Где взять ежедневную наркодозу смертельной опасности? Если уж ехать, то в Тибет, в Индию, в Гималаи, в Перу – как многие солдаты боевых частей израильской армии.