– Тассна время засек: семь минут тринадцать секунд, – улыбаясь, отозвался Винай по-английски. – Говорит, ты как рыба в ручье на нашем острове. В тебя хочется воткнуть багор, вытащить и зажарить.
– Мад риджлака, Раджаб, – мягко проговорил Леон.
– Ты решил что-то насчет шунтирования? – спокойно спросил Леон. Натан застыл с торчащей во рту зубочисткой, сломал ее, чертыхнувшись, вытащил и бросил на тарелку.
Вздохнул и открыл дверь, молча впуская гостей – заспанный, с отекшими со сна веками.
И когда на рассвете сержант поднимает их на первую пробежку, Леон просыпается с готовой кличкой «Кенарь». А армейская кличка – это вам любой резервист подтвердит – прикипает к твоей заднице на всю жизнь, будь ты потом хоть генеральный директор консорциума, хоть глава банка Израиля, хоть даже премьер-министр.
Встречаясь всегда только по делу, о музыке они не говорили; в общении Джерри был таким же… средним, как во всех остальных своих приметах. Профессионал, аккуратный исполнитель, хорошо обученный служака… Леон терпеть его не мог – из-за одной только его привычки: разговаривая, он тошнотворно трещал суставами пальцев.