– Слушай, – сказала она, – покорми меня, а? Такая глупость, я утром сменила сумочку, и в той, другой, остался кошелек. И я без груша в кармане, раздетая, несчастная, в дождь… И ужасно есть хочу! Тебе не в напряг? – И свойски подмигнула: – Подкорми беременную тетку!
…Если можно назвать благополучной девушку с подобным шрамом на спине.
– М-да… очень похоже… – И повернувшись к Иммануэлю: – Знаешь, что мне это напомнило? Нашу канарейку в Вильно, до войны. Мама выпустила ее из клетки, когда всех нас уводили в гетто. Сказала: пусть хоть кто-то из семьи будет на воле.
А ведь права была, кокетничал: стоит вспомнить молодую любовницу-воровку в конце его жизни.
Справа громоздился во дворе новый шикарный особняк: замысловатые крыши, башенки, бронзовые флюгера.
Он вздохнул и покачал головой: как все это знакомо! Будто домой вернулся.