– На все Васино теперь девять душ, среди них три бабы... – перебил хавшика Семен. – Животина мучается, вон их сотни голодных, не доеных... Поля засеяны, а кто о них позаботится... Работать надобно, Михалыч, а службы зимой служить будем. Сейчас-то, что делать будем?
Все мероприятия, предпринятые правительством снизили заболеваемость в рекордные сроки, расчистили улицы городов, наладили привычную жизнь, и впервые за этот месяц в умах людей зародилась надежда на счастливый исход.
Мысль заставила ужаснуться еще сильнее даже не за себя, ведь после того, как они попользуют меня здесь, потащат на свою базу, а значит, могут увидеть мою дочь, и что с ней станет...
– Живых бояться надо, а не мертвых, но для тех, кто со слишком тонкой душевной организацией там и новая одежда имеется, говорю же – запасы, а не только старая или ношеная. – Мне снова пришлось пояснить.
– Кажется, мы всех отсюда разогнали, надо извиниться что ли.
– Прав ты, Михалыч, но я исправился. Я сирота, помотала меня жизнь по детским домам, и с разными людьми, пришлось столкнуться. И с плохими и хорошими. Был даже момент, когда я в тюрьме оказался, но слава Триединому, недолго, и этот опыт стал переломной вешкой в моей дальнейшей жизни. В юности мошенничал даже, но пару лет назад нашел работу у друга в автомобильной мастерской и решил все изменить. Вот так к тридцати годам я нашел занятие по нутру, но как видите, судьба сама решила все за меня...