— Уходи! Уходи отсюда, — пробормотал Инек, показывая рукой, что ей нужно вернуться.
Но теперь ничего уже не поправишь. И помощи ждать неоткуда.
Он двинулся вдоль изгороди к осевшей калитке, прошёл внутрь и остановился у могил, читая надписи на надгробьях. Угловатые, неровные буквы свидетельствовали о том, что надписи сделаны неопытной рукой. Тут не было ни сентиментальных фраз, ни стихотворных строк, ни изображений ангелов, ягнят или других символических образов, характерных для шестидесятых годов прошлого века, — только имена и даты.
— Они уже идут, — пробормотал Уинслоу, стоявший рядом. — Я слышу на дороге какой-то шум.
Льюис подошёл к окну и только тут заметил странность, которую не заметил раньше, и понял, отчего дом производил такое суровое впечатление. Все окна были чёрными. Ни занавесок, ни штор, ни жалюзи — просто чёрные прямоугольники, похожие на пустые глазницы голого черепа здания.
Хардвик поднялся из-за стола и прошёлся по комнате.