Ответ лежал на поверхности — безжалостный и холодный.
— О памятнике. И о том, что на нём написано. Я не знал, что тебе знаком наш язык.
— Вот именно. Я тоже. Он вовсе не учёный. По крайней мере настоящего образования Уоллис не получил. В те далёкие годы, когда он ходил в школу, не очень-то многому там учили — сейчас, во всяком случае, естественнонаучным дисциплинам уделяется гораздо больше внимания. Кроме того, всё, что он мог тогда узнать, давно уже обесценилось. Уоллис посещал начальную школу — типичную для тех времён школу, где все занимались в одной комнате, — а затем провёл зиму в так называемой «академии», что просуществовала год или два в городке Милвилл. Если вы не в курсе, могу сообщить, что для пятидесятых годов прошлого века это относительно высокий уровень образования. Так что он наверняка был очень способным юношей.
Жужжание перешло в вопль, который становился всё пронзительнее, всё тоньше и тоньше, пока от звука не заныли зубы, а сквозь него доносилось размеренное, словно удары метронома, хрюканье пробирающегося над лесом чёрного шара.
— Извини, Мэри. Мне не следовало этого делать.
— Стреляй! — произнёс Улисс упавшим голосом.