Она шагнула назад и повернулась к нему спиной, затем расстегнула платье, и оно само сползло до пояса. На плечах темнели длинные глубокие следы от кнута, из которых всё ещё сочилась кровь. Люси снова натянула платье, потом повернулась к Инеку, сложила ладони, словно молила его о чём-то, потом указала в сторону поля, что сбегало по холму к самому лесу.
— Каждое утро во время прогулки кто-нибудь из нас обязательно будет с вами встречаться. Или вы сами в любой момент сможете найти нас здесь.
Собравшись с духом, он сделал ещё одну короткую перебежку и бросился на землю за бугорком, из которого росли несколько кривых берёзок.
— Я слышал, этот тип, что ищет женьшень, опять вернулся в наши места, — сказал Уинслоу, стараясь, чтобы фраза прозвучала обыденно, но в голосе его всё равно послышались заговорщицкие нотки. — Дня три или четыре его не было.
— За эти годы ты мне много всяких чурбачков надарил. Дерево, какого здесь никто никогда не видел. Всё высочайшего качества и очень красивое. Так что я подумал, пора мне что-то и для тебя сделать.
Глядя, как она сидит с бабочкой на пальце, Инек решил, что знает, почему это происходило: Люси жила в своём собственном мире, в мире, к которому она привыкла, в котором она знала, как себя вести. В этом мире она не чувствовала себя ущербной, что наверняка случилось бы, если её насильно втянуть в нормальный человеческий мир.