Инек молчал. Хэнк стоял в нерешительности.
Он так и держал в мозолистой руке свой разбитый мушкет. Лицо его почернело от пороховой гари. Сапоги покрылись коркой спёкшейся крови и пыли.
— Дэвид, — позвал Инек, не поворачивая головы.
— Вы не хотите, чтобы кто-нибудь его спугнул? — спросил Хардвик.
Конечно, он был удивлён, растерян, но ни на минуту не усомнился, что перед ним и вправду неземное существо. Не человек. Фигура человеческая: две руки, две ноги, голова, лицо. И в то же время было в нём что-то нечеловеческое, отталкивающее, чуждое.
Странно, что он воспринимает это здание не как дом, а только как станцию, подумал Инек. Хотя на самом деле ничего удивительного тут, может быть, и нет: станцией оно прослужило дольше, чем домом. Что-то в нём чувствовалось вызывающе-непоколебимое, словно здание уселось на холме навсегда. Но, собственно говоря, если понадобится, оно и простоит там целую вечность, ибо ничто не может причинить станции вреда.