Из задумчивости его вывел шорох кустарника слева, и он тут же вскинул винтовку.
Он повернулся и, тяжело ступая, пошёл к столу, к свету. Постоял, окидывая комнату взглядом. Здесь вот, на этом самом месте, где стоит сейчас стол, раньше была кухня, а там, где камин, гостиная. Дом переменился, и уже давно, но Инек ясно видел его прежним, словно это было ещё вчера.
— Я знаю. Мне доводилось разговаривать со многими веганцами, и они рассказывали о своей планете.
В два прыжка он преодолел ступени, протопал рассерженно по крыльцу, ухватился за дверную ручку и изо всех сил крутанул. Потом ещё раз. И ещё. Наконец он совсем разозлился и взглянул на Инека.
— И ты туда же, — сказал он. — Впрочем, мне следовало догадаться.
Закончив чтение, Инек произнёс заупокойную молитву — как сумел, по памяти, хотя полной уверенности в том, что молитва сохранилась в памяти точно, у него не было. Но во всяком случае, подумалось ему, он помнит достаточно, чтобы передать смысл. После чего осталось только засыпать могилу землёй.