— Эй, Михалыч, потише на поворотах! — всё ещё посмеиваясь, но уже чуя недоброе, попытался урезонить я директора. — У меня первостепенная оборонная задача, а не крохоборская реставрация металлолома.
Внутри СССР, жившего с мая месяца на военном положении, за этот период была проведена "генеральная" чистка партии от "пособников контрреволюции", но громких процессов не последовало. Арестованных попросту осуждал военный трибунал "по упрощённой процедуре". Все "скрытые враги", которым удалось проскочить сквозь частую гребёнку ОГПУ, которое после внезапной смерти Менжинского возглавил Ягода, залегли на дно и не смели пошевелиться, опасаясь привлечь к себе внимание. Плохо было то, что "под раздачу", после вышедших "драконовских" постановлений политбюро, суливших кары за любой самый незначительный проступок, попала масса народа, осуждённого "на всю катушку".
— Через месяц будет! — я повысил голос. — А если увижу, что дела идут недостаточно споро, то статью за саботаж никто не отменял!
— Служу трудовому народу, товарищ маршал!
— Я тоже причуды начальства не совсем понимаю, — заметил Грабин и вернулся к теме. — Поможете? Ведь вы ещё и делегат съезда ВКП(б)!
— Самое прямое. Я руководил их разработкой, когда работал в КБ ЗИЛ, — тут мне было, чем гордиться, и я этого не скрывал. — 82-х и 120-ти миллиметровые — это моя работа.