— Можешь считать, что "московец". Решение уже принято. Растёт город, погоди, и вам свет проведём и трамвай пустим. Или там троллейбус либо автобус, — тут "городская голова" вдруг замолчала и задумалась, после чего, одарив меня долгим загадочным взглядом, спросила. — Погоди, а мне-то, что за это будет?
— Ага, понятно. Мало того, что мне шкуру подпалили, так я ещё и с катушек съехал. Весёленькое дельце… В молоке и двух водах, Конёк-горбунок чернобыльский… А почему только в мёртвой?
— Вообще-то, есть выход, — изобразив раздумья и сомненья, сказал Энглер, — вы будете предоставлять нам интересующую нас информацию. Но прежде, напишете заявление о добровольном согласии на сотрудничество.
Петя, узнав об отъезде, устроил скандал, ему хотелось купаться, купаться и ещё раз купаться. Дай ему волю, он вообще бы из воды не вылезал. Посоветовавшись с сопровождающими, которые подтвердили, что их инструктировали только насчёт меня и поговорив с главврачом госпиталя, попутно оформив себе больничный на реальную фамилию, я оставил жену с детьми на месте. Мало ли что там в Москве. Может, мой самолёт тоже вот так "уклонится в сторону моря".
Я чуть помолчал, глядя как Таубин показывает заряжание гранатомёта и объясняет, как пользоваться прицелом, потом, невольно чуть громче, подвёл итог.
— Не скрою, это… вдохновляет, — сделав этот более чем прозрачный намёк, Анна вдруг спохватилась и уже строгим тоном, не допускающим возражений, сказала. — Ставлю вас в известность, что доктор Энглер прописал вам расслабляющий массаж перед сном. Чтобы не допускать застоя жидкости в мышцах, из-за которого вы плохо спите. Уверена, вы будете довольны результатом. Ровно в двадцать ноль-ноль я к вам приду, будьте готовы. До вечера!